Наш постоянный автор Полина Новикова рассказывает о том, как дружили и переписывались советские дети со своими зарубежными сверстниками.

Я тоже переписывалась, и ко мне в Сталиногорск, а потом в Новомосковск летели письма от друзей из социалистических стран. В 1950-е - 1960-е годы дружба между народами была крепкой. Большую роль в укреплении дружбы между ними играло советское радио. Хорошо помню, как регулярно шли передачи из дружественных нам стран. В определенное время в эфире раздавалось: «Говорит Прага, говорит Прага» или «Говорит Варшава», или «Говорит Тирана». Передачи шли на русском языке, и мы слушали рассказы о повседневной кипучей жизни в этих странах, слушали их песни. По московскому радио часто звучали прекрасные песни советских композиторов о дружбе между нашими народами, о столицах дружественных стран. Их исполняли Владимир Нечаев, Марк Бернес и другие певцы. Я до сих пор помню строчки некоторых этих песен.

О Варшаве:

Сияет яркой новизной

Варшава - мой город родной.

О Праге:

Злата Прага, красавица Прага,

Дорогая подруга Москвы.

О Бухаресте:

Пусть летит от родных московских мест

Мой привет в Бухарест, в Бухарест.

Вслед за Марком Бернесом мы пели:

А песня все ближе и ближе

Летит и звучит над Москвой,

В ней думы Парижа, улыбка Парижа

И голос народа живой.

У многих дома на стене висели плакаты-картинки в нежнейших зелено-розовых-голубых тонах с изображением прекрасных китайских девушек. В такой атмосфере дружбы, миролюбия, добрососедства жили советские люди и росли мы, советские дети.

И когда взрослые, как я понимаю, отвечающие за молодежную политику, распространили по всей нашей стране адреса наших сверстников из социалистических стран, тысячи советских ребят с радостью включились в переписку с ними. Мы между собой делились адресами и писали письма в другие страны своим ровесникам. Мы еще не знали их, но уже их любили.

 Хельга Гнофх. 17 лет. ГДР

Я вела переписку с девочкой из ГДР в течение нескольких лет. Ее звали Хельга Гнофх. Мне было лет 14-15, Хельге - 17 лет. У нас были подростковые интересы и главное -  общие. Хельга мне писала на немецком языке. Я не все могла перевести сама и обращалась за помощью к учительнице немецкого языка Валентине Николаевне Маркачевой. К сожалению, я не сберегла письма, но осталось большое количество открыток от нее, а также ее фотография. Какая красивая была девушка! Я поместила это фото в семейный альбом, и когда кто-то из гостей видел эту девушку на фотографии, обязательно спрашивал: «Это кто?» У меня осталось замечательное впечатление от этой переписки.

Я переписывалась также с мальчиками из Польши и Румынии, но эти переписки были недолгими. От мальчика из Румынии до сих пор цела открытка с видом города и надписью на обороте: «Это Бузэу, где живу я».

 «Это Бузэу, где живу я»

То, что и наши ровесники из дружеских стран тоже, как и мы, хотели переписываться, говорит, например, такой факт. Кто-то из моих подружек дал мне адрес девочки из Чехословакии, которая проживала в городе Брно. Ее звали Гурича Франтишка. Я написала ей письмо, и через некоторое время получила ответ, где было сказано следующее: «Гурича переехала, и я не знаю куда. Если хочешь, давай с тобой переписываться». Это была Итка Покорна. Она не проигнорировала мое письмо, не отложила его куда-то, она захотела переписываться, завести друзей в СССР. И между нами завязалась переписка, которая продолжалась пять или шесть лет. Итка писала мне сначала в Сталиногорск, потом его переименовали в Новомосковск  - писала туда, а потом, когда я уже училась на 1 курсе института - в Тулу. Это я сужу по тем письмам, которые у меня сохранились.

Она писала мне на русском языке и иногда испытывала затруднения в выражении своих мыслей. Вот несколько строк из ее писем (орфография сохранена). Письмо датировано 26 июня 1962 года:

«У нас уже тепло. Мы ходим купаться. Я тоже уже была с школой за городом. Мы спали там под палатками. Нам это очень нравилось. Ты писала, что вы поедете к морю. Мне  бы тоже у моря нравилось, но у нас моря нет. Я уже  (непонятное слово) на каникулы. Я поеду к бабушке и потом автомобилем  в какие-нибудь горы. У нас новый автомобиль.

                                 Жду от тебя нетерпеливо ответа.

                                                                     Твоя подруга Итка».

А вот строчки из письма за 9 марта 1964 года:

«... Я бы хотела потом доехать к большому театру, чтобы мы ехали в СССР, а чтобы я видела тебя».

«Ты бы хотела знать, как я провела каникулы. Во время каникул мне нужно было учиться к экзамену. Мы каникулы начали теперь 16.2, когда я ехала в горы. Мы были в Карпатах. Там я сломала лыжу. Мне там очень нравилось. Сейчас ходим в школу. Мне учеба идет хорошо. Я председателем в школе... Я не знаю, как написать. У меня нет словаря, и я пишу все так, как знаем».

Дальше Итка по моей просьбе рассказывает о городе Брно, а потом опять об учебе.

«Ты бы хотела знать что-нибудь о Брно. Я не знаю, что тебе написать. Брно, это большой город, в котором живут люди так, как у вас. В середине города крепость «Шпилберк», который не был еще взят...» 

«В математике сегодня учител уходил, и я, потому что я наилучшая в математике, изучила целый класс и потом я получила пятерку. Я не знаю, если у вас 1 или 5 есть у нас пятерка. У нас пятерка это лучше».

Вот такие добрые письма я получала от своих сверстников из братских социалистических стран - ГДР и Чехословакии. Итка прислала мне две, как она писала, «посилочки». Я ей тоже посылала. В наших посылках были игрушки, салфетки, различные фигурки. Итка прислала мне также маникюрный набор, фигурки парня и девушки в национальных костюмах. С тех давних пор у меня хранится присланная Иткой открытка с видом Праги, выполненная на голубом шелке. Я ее вставила в красивую рамку, она и теперь висит в комнате. Сохранилась книжка-раскладушка, малютка, размером в два сантиметра, в металлической обложке. В ней - виды столицы Чехословакии Праги. И сохранилось очень много открыток, присланных Иткой, каждая из которых подписана «Милой Полине», «Дорогой Полине».

Книжка-раскладушка с видами Праги

Я благодарна своей чехословацкой подружке за то, что она прислала мне две своих фотографии: на одной она маленькая, а на другой ей 14 лет.

Итка Покорна

А потом все  прекратилось, и я не помню, почему.

Я больше не писала писем в другую страну и не получала писем со штампом «международное».

В годы переписки приятно было сознавать, что с девочкой из далекой, как тогда  казалось, страны нас соединяет невидимая дружеская нить, что Итка думает обо мне и пишет такие приветливые сердечные письма.

От переписки с зарубежными друзьями у меня остались самые теплые воспоминания.