В этот день в 1943 году был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР N39 «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников».

Сталиногорцы, освобождавшие Советский Союз и страны Европы от нацизма, своими глазами могли увидеть результаты злодеяний фашистов. Об этом они писали в нашу газету.

В логове зверя

 Это – огромная тема, тема будущего. О сталиногорцах напишут поэмы, повести и исследования.

Вернувшись домой, в кругу родных и близких, они сами расскажут о великом походе в страну дьявола. Но это впереди. А пока, пока кровавое зарево войны стоит на небе Европы, и едкий дым стелется по городам и селам,  - представим вниманию читателя три небольших письма солдат-сталиногорцев из Германии, с переднего края.

Гвардии рядовой Андрей Исаков пишет:

- Я на войне три года. Вот что видел за это время. Люблин. Страшное слово. Пригород, Майданек, -  оно облетело весь мир. Но мало его слышать, - Майданек, его нужно самому, своими глазами видеть, и только тогда можно понять, что готовил для нашей Родины Гитлер.

Майданек зовут комбинатом смерти. Это верно. Когда я стоял у печки и смотрел на полураскрытые створчатые, герметически закупоривающиеся двери, мне было страшно. Они были раскрыты. Внутри были видны груды обгорелых человеческих костей. Их кто-то сгреб в кучу и пододвинул поближе. Под ногами валялись обгорелые ступни, руки, черепа с пулевыми дырками. Пахло жженым мясом. Угарно и противно.

Что со мной в эту минуту творилось – передать невозможно, какие мысли кишели в голове.

 - Майданек. О нем никогда нельзя забывать, Майданек.

И теперь, когда я дерусь в Бреслау, люблинские видения не покидают меня. Раскрытую дверь печи, обгорелые человеческие кости, я вижу как наяву.

Нет, не уйдет от расплаты Гитлер, могильщик и убийца! И я дал себе клятву: пока солдат-сталиногорец Андрей Исаков не войдет в Берлин, он не выпустит из рук автомат.

***

Они учились в химтехникуме, после – немного работали. Их четверо комсомольцев – Наумов, Ануфриев, Горбатенков, Бургарцев – молодые, отважные.

Страна им отвела северный участок войны: Восточную Пруссию. Они первые пересекли немецкую границу и вступили на землю врага. Предоставим им слово.

- Каждый шаг боев и побед – в броне, в крови, в пепле. А сколько мы освободили наших, угнанных в Германию на каторгу людей. На всю жизнь запоминается такой случай. Заняли мы ночью один небольшой городок. Севернее его - лес. Там лагерь. Под открытым небом, вырыв в земле норы, как звери, жили наши люди, наши русские – женщины и дети. Около двух тысяч. Худые, рваные, грязные. Словно мы очутились в пещерном периоде. Да, это были наши, свои по крови и мыслям.

К полудню их собрали и пошли в тыл. Колонна выстроилась на несколько километров. Как все вглядывались в их лица. Каждый старался узнать кого-либо из знакомых.

Целый час стояли мы на обочине дороги. И вот наш товарищ по отделению, украинец Петро Гарбуз, неистово закричал. Он кинулся в середину колонны. Он узнал свою сестру Ганну. Ей было тогда 14 лет, стало – 17. Но как она постарела: волосы, когда-то черные и кудрявые, стали совершенно седыми, под глазами – черные провалы.

Мы смотрели на эту встречу, и гнев заливал сердца. Разве можно забыть ее?

А сколько впереди таких встреч, сколько пленников еще ждут нашего прихода. И мы придем, мы придем!

***

Иван Гололобов – на юге. Он прошел от Сталиногорска до Вены – длинный, извилистый, политый кровью и потом путь. Он выбивал немцев из Будапешта, форсировал голубой Дунай…

- Хоть за годы войны я ко многому привык, - признается он,  - и все же нельзя равнодушно смотреть, когда на месте красивых городов тебя встречает черное лохматое пепелище. Ни одного целого дома – пыль, битый кирпич, арматура, железные балки. Хрустит под сапогом битое стекло.

А таких пепелищ – больших и малых, по дороге на Берлин – тысячи… Все, что строило человечество на протяжении многих столетий, война превратила в прах.

Глядишь – и кажется: смерть победила труд. Но этому не быть. Глядя на подобные развалины, твердо веришь:

- Ничего, настанет день, сменим винтовку на топор и лопату и все отстроим заново. Возвратим земле ее прошлое счастье.

Так ведь, товарищи-сталиногорцы!

                                                                                                 Александр Вишняков

 

 «Сталиногорская правда», 12 апреля 1945 г.